Он говорит: есть вещи, о которых никому не расскажешь. Даже если у тебя есть друзья, говорит он, с которыми ты ходишь в кино, пьешь кофе, валяешься на травке; даже если у тебя есть кто-то, с кем ты просыпаешься в одной постели; даже если у тебя все еще есть родители; нет никого, говорит он, кому можно положить голову на колени и пока он будет перебирать твои волосы, рассказать, что у тебя как-то беспричинно ноет плечо, но к врачу ты ни за что не пойдешь, что ты купил пирожные только из-за того, что тебе понравилась коробочка, что когда поют птицы во дворе, тебе хочется накрыть голову подушкой, а соседская дрель тебя совершенно не беспокоит, что вчера тебе на нос упала капля с крыши и ты до сих пор думаешь - а вдруг это кто-то плюнул из окна?.. что тебе нравится, когда перила эскалатора не синхронизированы со ступеньками и уезжают под рукой, слабо утягивая тебя за собой - всю эту ерунду, говорит он, и еще более мелкую, более незначительную или более постыдную, некому рассказать - потому что никто не любит тебя полностью, никому ты не интересен весь, как бы ты ни был симпатичен и какое бы восхищение ни вызывал. Но и сам ты не хочешь ни о ком знать ничего подобного, говорит он, и если тебе пытаются что-нибудь такое рассказать, ты испытываешь смутную неловкость и желание сменить тему, и не потому, что тебе скучно, а потому что это что-то... что-то, чего ты не хочешь знать; вот и получается, говорит он, что все мы...

О, ради бога, говорю я, перестань, пожалуйста; это же ты мой выдуманный друг, а не наоборот. Это я должна тебе жаловаться.